Лето 1962 года выдалось жарким и ярким, но для Мэрилин Монро оно стало последним. Фотография, о которой пойдет речь, была сделана за несколько недель до ее трагической смерти. Однако в тот день никто не мог предугадать, что эта беззаботная прогулка станет частью истории.
Эта история началась с телефонного звонка. Джордж Баррис, известный фотограф, получивший признание за умение запечатлевать звезды Голливуда в их естественном состоянии, получил задание сделать серию снимков для нового проекта о жизни Мэрилин. Сама она настояла на том, чтобы съемка прошла на открытом воздухе, вдали от студийных декораций и вспышек. «Я хочу, чтобы люди увидели меня настоящей,» — сказала она Джорджу. В ее голосе звучала легкая усталость, но и искреннее желание показать миру свою уязвимость.
Они выбрали место на холмах Лос-Анджелеса, откуда открывался потрясающий вид на город. Это место было особенным для Мэрилин: она часто приезжала сюда, чтобы подумать, отвлечься от суеты и просто насладиться моментом. Джордж привез с собой минимальное оборудование, чтобы не нарушать естественности момента. Его задача была не просто сделать фотографию, а поймать настроение, атмосферу, ту самую «искру», которая делала Мэрилин Монро иконой.
Когда она приехала, на ней был фиолетовый топ с длинными рукавами и белые брюки — простой, но элегантный образ, который подчеркивал ее природную красоту. Ее волосы слегка растрепал ветер, а на лице играла теплая, почти детская улыбка. Она была расслабленной, как будто на мгновение забыла о своей славе, о папарацци, о бесконечных разговорах и сплетнях.
Джордж начал снимать. Он не давал указаний, не просил позировать. Мэрилин просто стояла, потом медленно прошлась по траве, обернулась через плечо, посмотрела вдаль. В какой-то момент она села на небольшой камень и, задумчиво глядя на город, сказала: «Интересно, что обо мне будут помнить? Мою улыбку или мои ошибки?» Джордж не ответил. Он лишь сделал еще один кадр, который позже станет одним из самых известных.
На фотографии Мэрилин выглядит не как кинозвезда, а как обычный человек. Ее глаза полны света, но в них есть и тень грусти. Она улыбается, но эта улыбка кажется чуть задумчивой, будто она знает что-то, чего не знают остальные. Холмы и панорама города на заднем плане подчеркивают атмосферу свободы и уединения, но также напоминают о том, как часто она чувствовала себя одинокой даже в толпе.
Эта фотография стала символом ее двойственности: икона и человек, звезда и женщина, мечта и реальность. Она была опубликована спустя несколько месяцев после смерти Мэрилин, и многие начали видеть в ней предзнаменование, хотя на самом деле это был просто момент, пойманный в объектив.
